Логотип клиники Трубилина
написать whatsapp позвонить по телефону заказать звонок
8 (495) 123-31-21 Позвонить

Интервью с Владимиром Николаевичем

«Клиника профессора Трубилина» - это возможность оказывать помощь пациентам наиболее эффективно!

Наша первая беседа с профессором В.Н.Трубилиным посвящена важнейшим вехам в его жизни. Какие цели ставит перед собой Владимир Николаевич как врач, учёный-исследователь и организатор здравоохранения? Как он идёт к достижению этих целей? Какие идеи нашли своё воплощение в «Клинике профессора Трубилина»?

- Владимир Николаевич, Вы родились и выросли в медицинской семье. Вероятно, это обстоятельство не могло не сказаться на выборе Вашего жизненного пути. Откуда Вы родом? Где прошло Ваше детство?

- Я родился в Краснодарском крае, в городе Сочи, в 1959 году. Семейные корни и по отцовской, и по материнской линии – из кубанских казачьих станиц. Детство и юность прошли в Ростове-на-Дону. Именно этот город является для меня родным.

Мой отец – доктор медицинских наук, профессор Николай Тимофеевич Трубилин (1929-2009) был выдающимся врачом и организатором здравоохранения. Он – один из тех людей, с которых я в течение всей жизни беру пример. Советы отца, его жизненный опыт были важны для меня не только в детстве, но и в зрелом возрасте.

Николай Тимофеевич более двух десятилетий работал в Пролетарском районе Ростовской области. Он возглавлял районный отдел здравоохранения. В дальнейшем ему было доверено принять на себя руководство всем медицинским комплексом Ростовской области. В частности, он был создателем Ростовской областной клинической больницы.

Успешная работа отца на Дону была оценена в Москве. Он стал заместителем министра здравоохранения, потом – министром здравоохранения. С 1986 года по 1990 год – заместителем председателя Совета министров нашей страны. После ухода из правительства папа возглавил Институт повышения квалификации Федерального медико-биологического агентства.

Дай Бог здоровья на долгие годы моей маме, Майе Викторовне! Она – акушер-гинеколог, кандидат медицинских наук. Являлась ассистентом кафедры офтальмологии. Мама создавала надёжный тыл для нашей семьи и, при этом, всю жизнь работала по специальности. Она всегда всё успевала!

Я закончил Ростовскую школу № 36 с преподаванием ряда предметов на английском языке. До сих пор благодарен школе за то, что основы языковой подготовки были заложены именно в детстве. Потом мне это в жизни помогло т.к. приходилось много работать за рубежом, общаться с зарубежными коллегами, читать научную литературу на английском.

- Как пришло решение стать врачом? Вы не сомневались в том, что после окончания школы будете поступать в медицинский вуз?

- Изначально у меня технический, инженерный склад ума. С детства любил мастерить, собирать конструкторы, что-то делать своими руками. Был большой интерес к технике, различным приборам. Родители – и мать, и отец – посоветовали поступать в медицинский вуз, обратив внимание на многогранность, многоплановость современной медицины.

Они рассказали мне о том, в здравоохранении могут найти себя люди с разными склонностями и талантами. Хочешь заниматься техникой – замечательно! В этой сфере постоянно создаются и совершенствуются новые приборы. Имеешь педагогические, ораторские способности – это тоже востребовано! Если у человека есть навыки лидера, организатора – он обязательно себя найдёт!

У каждого человека свой путь в медицине. У меня этот путь начался в Ростовском медицинском институте. Там отучился два года. Потом родители переехали в Москву, и я тоже стал москвичом. Продолжил учёбу во Втором Московском государственном медицинском институте. В разговорной речи его и сейчас называют «Второй мед». Сейчас это Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова.

- Почему Вы решили стать именно врачом-офтальмологом?

- Решение пришло после личного знакомства с профессором (впоследствии академиком) С. Н. Фёдоровым. У него были товарищеские, дружеские отношения с моим отцом, сложившиеся ещё в Ростове-на-Дону. Святослав Николаевич там тоже жил и работал.

Сначала довелось пообщаться с Фёдоровым на мероприятии в Московском Доме кино, потом побывать на его даче. А потом он пригласил меня, студента-медика, в гости в Московский институт микрохирургии глаза, предшественник МНТК.

До сих пор помню свои ощущения после посещения Фёдоровского центра. В первую очередь, меня поразило его техническое оснащение. Это был конец семидесятых годов.  Для того времени институт был прекрасно «укомплектован». Кроме того, Святослав Николаевич был прекрасным рассказчиком. Он лично показал мне многие приборы и рассказал об их работе.

- В то время Вас интересовала именно техническая, технологическая часть медицины?

- Когда поступал в медицинский вуз, то была мысль заняться функциональной диагностикой… Но, решив стать врачом-офтальмологом, углубился в эту сферу и быстро понял, что главное в медицине – не техника (при всей её важности и ценности!), а взаимоотношения врача и пациента, доверие пациента к доктору.

Без внимания и сострадания к пациенту, понимания его проблем, искреннего желания помочь (не только квалифицированным лечением, но и добрым словом, приветливой улыбкой) – человек не может быть врачом! Стремление быть полезным пациенту спасает от профессионального выгорания после многих лет и десятилетий работы. Для меня это чувство было и остаётся главным стимулом для движения вперёд.

Поступая в медицинский вуз, студент далеко не сразу приобретает опыт лечебной работы. Первые два года, прошедшие у меня в Ростове-на-Дону, были посвящены, в основном, общеобразовательным предметам. Начиная с третьего курса, когда уже учился в Москве, стал знакомиться с лечебным процессом, в том числе в офтальмологии. Я стал посещать офтальмологический кружок. С четвёртого курса был его старостой.

- Где именно состоялось Ваше первое знакомство с практической офтальмологией?

- Кафедру офтальмологии в нашем вузе в то время возглавлял выдающийся учёный-офтальмолог, академик А.П.Нестеров. В настоящее время кафедре присвоено его имя. Аркадия Павловича, также как и С.Н.Фёдорова, я считаю одним из своих Учителей. Подлинный интеллигент, человек широчайшего научного кругозора.

Клиническими базами кафедры офтальмологии являлись 59-я больница и, позже, 15-я клиническая больница. Там я регулярно бывал, начиная с третьего курса. Думаю, что «боевым крещением» в медицине для меня, как и для почти всех студентов, стала субординатура, т.е. 6 курс вуза. Я его провёл в 15 клинической больнице. Тогда ещё мне не доверяли оперировать, но я ассистировал офтальмохирургам, наблюдал за их работой, вёл приём пациентов.

- Как сложилась Ваша жизнь после окончания вуза?

С 1982 года по 1984 год я проходил клиническую ординатуру в Институте микрохирургии глаза у С.Н. Фёдорова. В то время МНТК ещё не был создан, но идея уже витала в воздухе. С МНТК связаны десять лет моей жизни: с 1982 года по 1992 год. Сначала в качестве клинического ординатора, потом аспиранта, научного сотрудника и старшего научного сотрудника.

Когда я стал ординатором, у Института микрохирургии глаза ещё не было своего коечного фонда. Работа шла на базе 83-ей клинической больницы. Я работал в отделе «Хирургии и аллопластики хрусталика», которым руководила д.м.н., профессор Э.В. Егорова. Потом учился у неё в аспирантуре. Элеонора Валентиновна стала научным руководителем моей кандидатской диссертации.

- Как хирург и учёный Вы сформировались именно в МНТК.

- МНТК – неотъемлемая часть моей жизни. Думаю, этот опыт, эта закалка повлияли на многие последующие жизненные решения.

- Представьте, пожалуйста, тему Вашей кандидатской диссертации.

- Работа посвящена хирургии задней капсулы хрусталика. В частности, речь шла о применении ИАГ-лазеров. Научными исследованиями задней капсулы хрусталика я стал заниматься одним из первых в мире. Поэтому работа имела большой резонанс не только в России, но и за рубежом.

Лечебная и научная работа всегда были у меня тесно переплетены. Работая над диссертацией, я получил авторское свидетельство (патент) за разработку новой модели интраокулярной линзы. Мной была написана первая в СССР научная статья о применении ИАГ-лазеров в офтальмологии. Защита диссертации состоялась в 1987 году.

- Вы не только работали в МНТК, но и приобрели в те годы, в совсем молодом возрасте, значительный международный опыт.

- В этом плане я не был исключением. Многие сотрудники МНТК обладали большим международным опытом. Начиная, разумеется, со Святослава Николаевича. В мире офтальмологии он воспринимался как масштабная фигура, первопроходец в катарактальной и рефракционной хирургии.

В 1988 году мне довелось посетить Индию с выставкой российского офтальмологического оборудования. «Изюминка» состояла в том, что в далёкую страну прибыли не только образцы оборудования, но и операционный автобус. В нём мы оперировали. В Дели, Бомбее, Бенгалоре, Тривандруме.

- Какие операции Вы осуществляли?

- Кератотомию (рефракционную коррекцию зрения), а также операции по поводу катаракты и глаукомы.

В те годы у меня состоялся целый ряд интересных зарубежных командировок. В 1989 году - поездка в Италию, в город Бари, в клинику «Каза Бьянка». Там мы не оперировали, а вели амбулаторный приём пациентов, набирали группы для поездок в Россию, в МНТК.

- С какими диагнозами итальянцы приезжали в Москву?

- Осуществлялись рефракционные вмешательства при близорукости, дальнозоркости, астигматизме. Экстракцию катаракты с имплантацией искусственного хрусталика, операции по поводу глаукомы, операции на сетчатке и стекловидном теле.

В те годы технологии МНТК являлись передовыми не только для нашей страны, но и для западных государств. Появился международный медицинский туризм. Сначала он носил спонтанный характер. Но возникла идея этот процесс «упорядочить».

Сотрудники МНТК стали выезжать в зарубежные страны, организовывать отбор и предварительные обследования пациентов, чтобы их дальнейшее пребывание в Москве оказалось наиболее эффективным. Послеоперационное наблюдение иностранцев тоже нередко организовывали по их месту жительства.

- В 1990 году Вы стали заведующим операционным блоком медицинского корабля «Пётр Первый». Не могли бы Вы рассказать об этом международном проекте?

- Портом приписки корабля была Одесса. Он приплыл в Дубай, в Объединённые Арабские Эмираты. Именно там мы пришвартовались. Медперсонал из Москвы работал вахтовым методом, по одному месяцу.

Я гордился тем, что мы можем предложить пациентам современные технологии. Многие арабы говорили мне, что у себя дома они не могут получить такой медицинской помощи, которые предоставляли советские врачи.

- В 1991 году груз административной ответственности, лежащий на Ваших плечах, ещё больше увеличился. Вы стали медицинским директором всего корабля. Какой опыт Вы приобрели в то время?

- Я сам много оперировал на корабле. Но, конечно, были и сложные административные задачи. Необходимо было, например, обучить новую медицинскую бригаду работе на корабле. В качестве практики, мы сделали несколько рейсов по маршруту Крым – Кавказ. В 1991 году мы были пришвартованы на Кипре.

Весной 1992 года я поехал в Йемен с операционным автобусом. Мы проработали там два месяца. А осенью 1992 года я ушёл из МНТК и стал медицинским директором офтальмологической клиники Аль-Анси в Йемене. В этой арабской стране мы с супругой проработали четыре года.

- Почему Вы решили уйти из МНТК?

- Наверное, почти каждый человек в какой-то момент понимает, что настало время начать новый жизненный этап… Многие соотечественники, в том числе и врачи, в то время стремились найти постоянную работу за рубежом. Таких планов ни у меня, ни у нашей семьи не было. Мы видели своё будущее именно в России.  Работа в Йемене рассматривалась как интересный, но временный проект.

Клиника располагалась в Сане, столице этого государства. Все врачи и медицинские сёстры были из России. 10-12 человек. Клиника была современная, прекрасно оборудованная. Не только для Йемена, но и по мировым масштабам.

- Чему Вы научились за время работы в Йемене?

- Я занимался и техническим оснащением клиники, и организацией работы врачей. Сам много оперировал. Главная особенность этого жизненного этапа: постоянное, каждодневное соприкосновение с тяжёлой, тяжелейшей глазной патологией.

- В Йемене в то время плохо обстояли дела с глазной медициной?

- Это только одна из причин. Также там распространены близкородственные браки, что ведёт к различным наследственным патологиям. Не нужно забывать и о бедности, климатических особенностях, гигиене… Много было запущенных случаев.

В Йемене я также работал над докторской диссертацией. Она посвящена организации офтальмологической помощи в этой стране. Научным консультантом стал академик А.П. Нестеров. Защита состоялась в 1997 году, уже после возвращения в Москву.

- После возвращения на Родину Вы смогли применить дома приобретённые за рубежом знания и навыки?

- Когда я вернулся в Москву, то осенью 1996 года стал работать врачом-офтальмологом в медсанчасти №12 Федерального медико-биологического агентства (ныне ФМБА России). Там было большое офтальмологическое отделение на 60 коек.

Что я обнаружил? Устаревшее оборудование. Пожилые сотрудники. Они удаляли катаракту по устаревшей технологии. Без имплантации искусственного хрусталика… А ведь до этого я руководил в Йемене современной клиникой, стремящейся к самым высоким международным стандартам!

- Как Вам удалось справиться с этой трудной ситуацией?

- Помог упорный характер! Кроме того, я всегда был «командным игроком», мне  важно чувствовать поддержку коллег. И эту поддержку, к счастью, удалось получить. В том числе со стороны людей старшего поколения, понимающих, что необходимо идти вперёд и преодолевать разруху.

В 1997 году я был назначен руководителем офтальмологического отделения. Одновременно стал главным внештатным офтальмологом Федерального медико-биологического агентства (ныне ФМБА России). Занимал эту должность до 2021 года. В 2006 году глазное отделение клиники было преобразовано в Офтальмологический центр ФМБА, которым тоже продолжаю руководить.

Ещё в 1996 году, в самом начале работы в клинике, я провёл первую в истории этого лечебного учреждения операцию факоэмульсификации катаракты с имплантацией искусственного хрусталика.

- Владимир Николаевич, Вы не только занимались лечебной и научной работой, но в 1998 году стали создателем и бессменным руководителем кафедры офтальмологии в Институте повышения квалификации (ныне – Академии постдипломного образования) ФМБА России. В 2000 году Вам было присвоено научное звание профессора. Почему возникла необходимость в новой кафедре?

- Среди главных задач Федерального медико-биологического агентства: медицинское обслуживание работников опасных, стратегически важных производств, в том числе атомщиков и космонавтов, а также сотрудников военно-промышленного комплекса, жителей так называемых «закрытых городов».

Очевидно, что врачи, в том числе врачи-офтальмологи, которые работают с этими людьми, должны обладать высокой квалификацией, понимать специфику их работы.  Институт повышения квалификации создавался с нуля. Там не было многих традиционных кафедр. Одновременно с кафедрой офтальмологии были созданы кафедры хирургии, терапии, педиатрии и многие другие.

Что касается кафедры офтальмологии… Она не только играет важную роль в подготовке кадров, но и позволила кардинальным образом перестроить лечебную работу. Создание Офтальмологического центра ФМБА России – это не просто «смена вывески». Нам удалось создать высокотехнологичный клинический центр, где на сегодняшний день на самом современном уровне осуществляется хирургия хрусталика, рефракционные и витреоретинальные вмешательства, лечение глаукомы и т.д. Большое внимание уделяется возрастной макулярной дистрофии, активному применению оптической когерентной томографии.

Когда создавалась кафедра, то я, в первую очередь, приглашал преподавателей с большим практическим опытом. Многие сотрудники одновременно работали на кафедре офтальмологии Российского Университета дружбы народов (РУДН). Этот вуз оказал нам большое содействие на первом этапе работы.

Кафедра у нас – хозрасчетная. Бюджетного финансирования она не получает. Но это обстоятельство даёт мне как руководителю бóльшую свободу в привлечении квалифицированных специалистов.

- В начале нашего разговора мы с Вами говорили о том, что уже в начале своего профессионального пути Вы приобрели большой международный опыт. После возвращения из Йемена Ваши путешествия по миру продолжились?

- Я – патриот России и, одновременно, человек мира. Для меня важно личное общение и с отечественными, и с зарубежными коллегами. Особенно, если речь идёт о ведущих учёных-исследователях.

С 1997 года ежегодно принимаю участие в европейских офтальмологических конгрессах, а также форумах катарактальных и рефракционных хирургов. С 2001 года аналогичные приглашения ежегодно приходят мне из США. В настоящее время пандемия коронавируса нарушила привычный порядок вещей, но, надеюсь, вскоре мы все сможем вновь ездить по миру.

Этот международный опыт я смог использовать в России. В 2011 году было создано Российское общество катарактальных и рефракционных хирургов, президентом которого коллеги все эти годы меня избирают.

Кстати, моя первая поездка на конгресс Американского общества катарактальных и рефракционных хирургов была приурочена к мероприятию, посвящённому памяти С.Н. Фёдорова. Конференция прошла через год после его трагической гибели. Приглашения получили его вдова Ирэн Ефимовна и дочь Ирина Святославовна, а также несколько ведущих российских врачей-офтальмологов.

- Почему возникла необходимость в создании Российской ассоциации катарактальных и рефракционных хирургов?

- Офтальмология – широкая сфера. Невозможно быть авторитетным экспертом во всех её областях. Когда проходят масштабные офтальмологические форумы – это существенно повышает кругозор всех участников, в том числе врачей поликлинического звена. Они не связаны с хирургией, но для общего развития и повышения квалификации должны знать, что происходит в операционной, как изменяются хирургические технологии.

С другой стороны, у специалистов различных офтальмологических направлений, например, глаукоматологов, детских офтальмологов, витреоретинальных офтальмохирургов и т.д. должна быть возможность собраться в «своём кругу». Когда в зале находятся исключительно специалисты в одной узкой области – это создаёт особую атмосферу.

Катарактальная и рефракционная хирургия – динамичная сфера. Постоянно идёт внедрение новых технологий. Нам просто необходимо регулярно собираться вместе! И на международном, и на национальном уровне.

С 2011 года было проведено три конгресса Российского общества катарактальных и рефракционных хирургов. Все они состоялись в Санкт-Петербурге. В субботу и в воскресенье, перед началом конгресса «Белые ночи».

Сейчас у нас, к сожалению, нет возможности «в одиночку» проводить собственные мероприятия, в том числе по финансовым соображениям. Но это не значит, что Российское общество катарактальных и рефракционных хирургов утратило свою активность. Мы встречаемся в рамках других офтальмологических форумов. Не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в Казане, Уфе, Астрахани, Самаре и других городах.

- Замечательно, что регионы не забыты!

- Многие региональные научные форумы проходят на высоком уровне и не уступают столичным.

- С «живой хирургией» Вы знакомы ещё со времени работы в МНТК. В настоящее время этот формат продолжает оставаться актуальным и востребованным?

- Это очень важный формат! Наверное, многим моим коллегам, которые ещё не были в мемориальном музее-кабинете С.Н. Фёдорова в МНТК, было бы интересно там побывать.

Можно увидеть большое количество мониторов, с помощью которых Святослав Николаевич «подключался» к операционным, наблюдал за работой хирургов, давал свои комментарии. Порой одобрительные, порой критические…

Это и была «живая хирургия»! Каждый хирург понимал, что его операции записывают. Я и сейчас готов к записи каждой своей операции. И такие записи происходят очень часто.

На офтальмологических форумах мне неоднократно доводилось быть и участником, и модератором «живой хирургии». Признаюсь, что роль модератора требовала бóльших затрат сил и энергии. Модератору необходимо представить и хирурга, и пациента. Нужно комментировать действия хирурга в процессе операции.

Горжусь тем, что во время одного из конгрессов мной была организована первая в России «живая хирургия» операций по поводу глаукомы. Сразу пять(!) операций мы продемонстрировали! Непростая задача. Хирургия глаукомы менее предсказуема, чем хирургия катаракты. Она сложна для демонстрации. Но мы справились!

- В сентябре 2017 года распахнула двери «Клиника профессора Трубилина». Почему, несмотря на огромную занятость в государственных структурах, Вы взялись за реализацию этого амбициозного, масштабного проекта?

-  «Клиника профессора Трубилина» - это возможность оказывать помощь пациентам наиболее эффективно! Но я бы ни в коем случае не стал противопоставлять государственную и частную медицину. По сути, они не конкурируют между собой, а вместе решают важную задачу по предоставлению качественных медицинских услуг нашим гражданам.

Главным, основным звеном в системе здравоохранения были и остаются государственные клиники. Но частные клиники, в том числе и наша – это составная, неотъемлемая часть российской медицины. Пациенту не нужно делать выбор: где именно он хочет лечиться? В каждом отдельном случае он может поступать так, как ему удобнее и комфортнее.

Далеко не все идеи можно реализовать в рамках государственного лечебного учреждения. Частная клиника предоставляет и врачу, и пациенту гораздо больше свободы. Например, пациент может выбрать, у какого хирурга он хочет оперироваться. У него есть возможность встретиться с хирургом и до, и после операции.

- Владимир Николаевич, сердечно благодарю Вас за подробную беседу! Наша встреча – это только начало большого разговора. В следующий раз хотелось бы продолжить разговор и о клиники, и об интересных, важных эпизодах Вашей жизни.

Беседу вёл Илья Бруштейн


×

×

Написать руководству

Нажимая кнопку, я принимаю соглашение о конфиденциальности и соглашаюсь с обработкой персональных данных

Вверх