Логотип клиники Трубилина
написать whatsapp позвонить по телефону заказать звонок
8 (495) 123-31-21 Позвонить

Интервью с Владимиром Николаевичем Трубилиным – Клиническая ординатура и аспирантура: время становления

Клиническая ординатура и аспирантура: время становления

***

Очередную беседу с профессором В.Н.Трубилиным мы посвятили воспоминаниям об учёбе в клинической ординатуре и аспирантуре. Именно на эти годы пришлось становление Владимира Николаевича как учёного, клинициста, хирурга. В восьмидесятые годы были написаны первые научные статьи, защищена кандидатская диссертация, получены первые патенты на изобретения, проведены первые самостоятельные хирургические операции. 1 февраля 1986 года состоялось одно из важнейших событий в жизни учёного: бракосочетание с Марией Александровной, с которой с тех пор они вместе идут по жизни, поддерживая и помогая друг другу. 

- Владимир Николаевич, во время нашей прошлой беседы мы говорили о времени Вашей учёбы во Втором медицинском институте. После окончания вуза у Вас сохранились контакты с сокурсниками?

- В первую очередь, поддерживаю контакты с теми сокурсниками, которые, как и я, выбрали в качестве профессии офтальмологию. С некоторыми из них мы вместе занимались в научном офтальмологическом кружке, где я был старостой. Кто-то во время учёбы не проявлял к офтальмологии особого интереса, но уже после окончания вуза сделал профессиональный выбор.

Мы учились вместе с Бэлой Александровной Нисан, специалистом по контактной коррекции зрения. Она работала в МНТК, потом переехала в Израиль. В настоящее время является одним из ведущих экспертов в Москве по контактным линзам. 

Участником нашего офтальмологического кружка была д.м.н., профессор Ольга Александровна Киселёва. В течение долгого времени она руководила отделом глаукомы в Институте Гельмгольца. В настоящее время ведёт приём пациентов в частных московских клиниках.

- Вы закончили вуз в 1982 году. В то время ещё существовала система «централизованного распределения» выпускников. Это значит, что человек не мог самостоятельно выбрать будущее место работы, а должен был три года отработать там, куда его направит государство. Но при этом практически не было безработицы среди молодых специалистов. Как сложилась жизнь у Вас?

- Было так называемое «распределение». Но учитывались и желания самого выпускника, и мнение его будущего руководителя. В этом плане со времён моей юности ничего не изменилось. В любом случае, выпускник вуза, молодой врач, должен «вписаться» во врачебный коллектив, зарекомендовать себя с хорошей стороны.

Как я уже упоминал в прошлой беседе, моё решение связать жизнь с офтальмологией произошло после знакомства со Святославом Николаевичем Фёдоровым. Поэтому после окончания института хотелось проходить клиническую ординатуру именно в Институте микрохирургии глаза, предшественнике МНТК. В 1982 году МНТК уже был в процессе зарождения. С этим коллективом у меня связаны десять лет жизни: с 1982 года по 1992 год. 

Думаю, не будет преувеличением сказать, что это были «золотые годы МНТК»: время расцвета Фёдоровского Центра. Многие люди, с которыми мы в те годы вместе делали первые шаги в офтальмологии, в настоящее время являются ведущими офтальмологами России и получили международное признание.

Мне хотелось получить «распределение» в Институт Фёдорова. И это желание осуществилось без каких-либо сложностей. В те годы Институт микрохирургии глаза активно расширялся, требовались новые молодые специалисты. Это касалось не только москвичей, но и жителей регионов России и других республик бывшего Советского Союза. Многие из них после окончания вуза не возвращались к себе домой, а оставались в Москве.

Кстати, в то время можно было начать работать врачом-офтальмологом сразу после окончания вуза, не проходя клинической ординатуры. Но я изначально был нацелен на то, чтобы учиться в ординатуре, потом в аспирантуре. Для меня практическое здравоохранение было неотделимо от науки, от научного поиска.

- Как была организована клиническая ординатура в Институте микрохирургии глаза?

- Под руководством С.Н.Фёдорова действовали сразу две клинические ординатуры по офтальмологии. Одна ординатура располагалась на базе Стоматологического университета (Третьего меда), где Святослав Николаевич был руководителем профильной кафедры. Эта структура была интегрирована в учебный процесс вуза.

А в Институте микрохирургии глаза ординатура только создавалась. Я попал во второй набор. Потребность в ней была, т.к. квалифицированных кадров не хватало. Клинические ординаторы в дальнейшем становились полноправными сотрудниками МНТК, если они за два года хорошо себя зарекомендовали.

На мой взгляд, наша клиническая ординатура в Институте микрохирургии глаза, где я провёл два года, имела бóльшую практическую направленность, чем вузовская структура. В институте мы были «закреплены» за конкретными отделами и работали, стажировались там. Также для клинических ординаторов проводились лекции, практические занятия. В целом, мы были с самого начала интегрированы в жизнь Института.

- В каком подразделении Вы оказались в качестве клинического ординатора?

- Сначала меня направили в отдел миопии высокой степени и интраокулярной коррекции зрения. Им руководил Виктор Константинович Зуев. Именно в этом отделе проходила разработка оригинальных хирургических инструментов для хирургии роговицы: алмазных ножей.

- А какие инструменты использовались до этого?

- Изначально для хирургии роговицы применялись металлические лезвия. А в восьмидесятые годы пришла эпоха алмазных ножей. Они позволили существенно усовершенствовать радиальную кератотомию, наиболее популярную и распространённую рефракционную операцию того времени. 

Я тоже как клинический ординатор подключился к этой работе, изучал статистические данные, измерял толщину ножей. Там речь шла не о миллиметрах и даже не о микронах, а об ангстремах. Т.е. это были тончайшие ножи! 

Но в этом отделе я проработал недолго, хотя создание новых хирургических инструментов меня увлекло. Потом меня перевели в отдел хирургии и аллопластики хрусталика (хирургии катаракты). 

- Вероятно, это было счастливое стечение обстоятельств т.к. в течение последующих десятилетий и до настоящего времени именно катарактальная хирургия находится в центре Ваших научных интересов.

- Отделом в то время руководила д.м.н., профессор Элеонора Валентиновна Егорова, один из ближайших сподвижников С.Н.Фёдорова. Она была строгим и ответственным научным руководителем. У неё я прошёл прекрасную школу. 

Хотя каждый клинический ординатор был «закреплён» за своим отделом, одновременно у нас была возможность познакомиться и с деятельностью других подразделений. Меня увлекли лазерные технологии. 

В частности, заинтересовал ИАГ-лазер (YAG-лазер). Он получил такое название т.к. в качестве активной среды используется алюмо-иттриевый гранат («YAG», Y3Al5O12), легированный ионами ионами неодима (Nd). Речь идёт о лазере некоагулирующего типа, применяемом преимущественно на переднем отрезке глаза.

Если говорить простым языком, то этот лазер помогает решить острейшую, серьёзнейшую проблему, с которой сталкиваются хирурги при экстракции (удалении) катаракты и имплантации искусственного хрусталика. Через некоторое время после операции задняя капсула хрусталика мутнеет, и острота зрения снижается. Это происходит практически со всеми пациентами молодого возраста, в меньшей степени бывает у пациентов зрелого возраста.

- Помутнение задней капсулы – проблема именно хирургии катаракты? Или такая ситуация может произойти и с «родным» хрусталиком?

- Иногда похожее явление можно наблюдать и при «родном» хрусталике. Но для подавляющего большинства пациентов проблема становится актуальной именно при хирургии хрусталика. Оставшиеся после удаления катаракты клетки эпителия из ростковой зоны начинают регенерировать, мигрировать по поверхности задней капсулы. Особо часто это явление имеет место у пациентов с афакией (без имплантированного искусственного хрусталика) или если искусственный хрусталик не прочно прилегает к капсуле. Соответственно капсула мутнеет, острота зрения снижается.

До появления ИАГ-лазеров в этом случае требовалась хирургическая операция. ИАГ-лазер позволяет решить проблему с помощью малоинвазивной амбулаторной процедуры.

Такой лазер появился в МНТК в 1984 года, когда я как раз окончил клиническую ординатуру, поступил в аспирантуру и начал работать над кандидатской диссертацией. Она была защищена в 1987 году и получила название «Клинико- экспериментальные особенности хирургии задней капсулы хрусталика при артифакии».

Кстати, это была первая в Советском Союзе научная диссертация, главной темой которой стало использование ИАГ-лазера. И первая научная статья, опубликованная в ведущем советском научном журнале «Вестник офтальмологии» на эту тему, также принадлежит мне. 

Вообще, клиническую ординатуру и аспирантуру можно рассматривать как один жизненный отрезок. Время становления как учёного и врача. За два года ординатуры мне удалось получить общее представление о применении лазеров в офтальмологии. А уже в аспирантуре я смог детально изучить работу ИАГ-лазера. 

- Вы сразу решили после клинической ординатуры поступать в аспирантуру?

- Это был осознанный выбор. Теоретически после клинической ординатуры я мог остаться в МНТК (преобразование Института микрохирургии глаза в МНТК произошло в 1986 году, когда было принято решение о создании объединённого комплекса с филиалами в 11 городах Советского Союза) на должности младшего научного сотрудника. Это давало возможность работать и спокойно писать диссертацию. Хоть в течение десяти лет и даже дольше!

В аспирантуре более жёсткие условия: диссертация должна быть подготовлена и защищена в течение трёх лет. Профессор В.Э.Егорова была требовательным руководителем. Возможно, ко мне она отнеслась строже, чем к другим соискателям, потому что тема диссертации была выбрана смело. На эту тему ещё никто не защищался.

Последний год аспирантуры выдался наиболее трудным. У меня создалось впечатление, что в течение года я не вставал из-за стола, «шлифую» свой манускрипт. 

- Что Вам наиболее запомнилось за время обучения в клинической ординатуре и аспирантуре?

- Конечно, нельзя не сказать о возможности наблюдать за работой С. Н. Фёдорова, общаться и советоваться с ним. Клинические ординаторы и аспиранты нередко выступали в качестве личных ассистентов профессора во время приёма пациентов.

Среди пациентов было немало известных, публичных людей из самых разных сфер жизни. Также было немало самых обычных сограждан с тяжёлыми глазными патологиями. Роль ассистента заключалась в том, чтобы доложить профессору клиническую картину, доложить о проведённых обследованиях, консервативном и хирургическом лечении и т.д. Святослав Николаевич давал указания по поводу дальнейших действий. Мы не только выполняли эти указания, но и, по мере сил, стремились понять его логику, ход его мышления, стиль работы. Эта была учёба в гуще лечебного процесса.

Фёдоров был человеком открытым. Он разрешал врачам клиники, клиническим ординаторам и аспирантам присутствовать во время его операций, производить видеозапись. Вообще, «живая хирургия», демонстрация работы хирурга имела для него большое значение.

Эта практика мне близка. В последующие годы, уже став опытным хирургом, я сам неоднократно участвовал в сеансах «живой хирургии», проводил видеозаписи своих операций, используя их в научных лекциях и докладах.

Кстати, в те годы подавляющее большинство коллег Святослава Николаевича были чужды такой публичности. Да и сейчас далеко не все офтальмохирурги - в том числе и те, кто считает себя «звёздами» - готовы демонстрировать коллегам свою хирургическую технику. 

- Наследие С.Н.Фёдорова очень многообразно. И, вероятно, развитие «живой хирургии» связано, в том числе, и с его деятельностью.

- Он много ездил по миру, стремился перенести на российскую почву наиболее современные лечебные и организационные методики. И, конечно, он был генератором новых идей! Хотел бы привести пример, который может показаться курьёзным. Этот

случай произошёл с руководителем нашего отдела, профессором Егоровой. Как-то она пришла в кабинет к Святославу Николаевичу. А он ей – как бы между делом! – говорит: «А Вы знаете, со следующего месяца мы будем оперировать в космосе!»

Примечательно, что Элеонора Валентиновна не восприняла эти слова как шутку или какое-либо преувеличение. Она действительно поняла слова шефа так, что он собирается осуществлять операции в невесомости.

- От Фёдорова коллеги ожидали любых, самых неожиданных идей.

- Самое главное, что эти идеи он умел воплощать в жизнь!

- Но всё-таки полёт в космос не состоялся.

- В данном случае возникло забавное недопонимание. Святослав Николаевич имел в виду известную в Москве гостиницу «Космос», в которой в то время останавливались преимущественно иностранцы. В этой гостинице на самом деле был оборудован операционный блок для пациентов из-за рубежа. 

Но в широком смысле желание «полететь в космос» т.е. осуществить что-то яркое, необычное, неожиданное было в полной мере присуще учёному. Его интересы выходили далеко за пределы офтальмологии. В этой связи мне вспоминается визит в МНТК кубинского лидера Фиделя Кастро. Мне довелось присутствовать на этой встрече как секретарю комитета комсомола МНТК.

Сначала для высокого зарубежного гостя провели подробную экскурсию по клинике. Она вызвала большой интерес. Как известно, на Кубе создана современная система здравоохранения, одна из самых лучших в Латинской Америке. И кубинский лидер всегда уделял этому вопросу большое внимание. Во время экскурсии он задавал компетентные, грамотные вопросы. Советские коллеги рассказали гостю о сотрудничестве офтальмологов двух стран.

Потом беседа продолжилась в кабинете Святослава Николаевича. Когда речь шла о медицинских вопросах, то собеседники охотно соглашались друг с другом. Но когда разговор затронул вопросы организации здравоохранения, экономики, то проявились значительные разногласия. Кастро был «классическим» коммунистом, наверное, в чём-то «твердолобым»… А у Фёдорова взгляды, скажем там, выходили за привычные советские рамки.

- Создатель МНТК хотел реформировать не только офтальмологию, но и общество, государство?

- Во всяком случае, он ещё в советские времена не скрывал своих симпатий к рыночной, «капиталистической» модели общества, в том числе в сфере организации здравоохранения.

- Позвольте спросить, на чьей стороне Вы были в дискуссии Фёдорова и Кастро?

- Такой вопрос я тогда перед собой не ставил. Но, разумеется, мне было интересно присутствовать при встрече таких ярких, выдающихся людей. Это запомнилось на всю жизнь!

- Владимир Николаевич, знакомясь с Вашей биографией, нельзя не отметить, что, будучи совсем молодым человеком, учась в клинической ординатуре и аспирантуре, Вы уже стали автором и соавтором ряда изобретений.

- В частности, мне довелось участвовать в создании новых интраокулярных линз. Я – один из соавторов линзы «Т-14». Этот хрусталик конкурировал с линзой «Т-26», которая также разрабатывалась в нашем отделе и, надо признать, получила более широкое распространение. 

Святослав Николаевич уделял большое внимание созданию отечественной медицинской техники. Путь от идеи до внедрения в восьмидесятые годы был очень коротким.

- Сейчас в России, к сожалению, ситуация другая.

- Этого никто не скрывает. В производстве медицинского оборудования, значительного числа расходных материалов у нас не получается конкурировать.

- Во всяком случае, в современной России врачам и пациентам доступна самая лучшая медицинская техника, лучшие расходные материалы.

- Именно так и происходит в «Клинике профессора Трубилина». Например, мы используем только зарубежные интраокулярные линзы. Конечно, как россиянину мне грустно, что отечественные разработки не могут конкурировать с зарубежными аналогами. Но пациенты страдать не должны! Когда отечественное оборудование станет конкурентоспособным (на что мы все надеемся!), тогда мы его и будем использовать. А уровень подготовки наших специалистов и сейчас находится на уровне лучших мировых стандартов. Это тоже надо отметить.

- Расскажите, пожалуйста, как проходило Ваше приобщение к практической лечебной деятельности?

- В клинической ординатуре я ещё не проводил самостоятельных операций. Была возможность ассистировать в операционной, осуществлять какие-то этапы операций под наблюдением опытных коллег, но «один на один» с пациентом в операционной клинические ординаторы не оставались… Амбулаторный приём мы уже тогда вели самостоятельно. Проводили необходимые обследования вместе с медицинскими сестрами.

В аспирантуре всё было по-другому. Аспирант – это дипломированный врач-офтальмолог, полноправный сотрудник клиники. Поэтому все три года аспирантуры я активно оперировал. Только в последний год аспирантуры хирургическая активность у меня снизилась т.к. подготовка к защите диссертации занимала много времени.

- Какие операции Вы проводили?

- В основном, я занимался хирургией катаракты. Много размышлял об этой технологии, стремился, по возможности, внести свой вклад в её модернизацию. В те годы я изобрёл оригинальную модель пинцета, который использовался для удаления хрусталика.

- В чём особенность этого пинцета?

- В дополнительной ирригации. Пинцет трубочкой соединен с ирригационной системой. В момент захвата ядра в переднюю камеру глаза шёл поток жидкости, защищая ткани глаза от повреждения.

- Владимир Николаевич, не могли бы Вы поделиться с посетителями Сайта ещё какими-либо воспоминаниями, связанными со С.Н.Фёдоровым?

- Об этом человеке уже много написано. Поэтому вряд ли я смогу добавить что-то новое. Но я вспоминаю его энергетику, работоспособность, требовательность к себе и к другим. В том числе к молодым докторам. Ему хотелось, чтобы «молодая поросль» буквально дневала и ночевала в клинике. Он считал, что необходимо осваивать профессию максимально интенсивно. Только так можно добиться успеха! 

В зарубежных поездках Святослав Николаевич любил делать многочисленные фотографии. Его интересовали не только медицинские технологии, но и бытовые, хозяйственные, организационные вопросы медицинской деятельности. В частности, в американских клиниках он обратил внимание на просторные, удобные туалеты, которые в каждом медицинском учреждении имелись в большом количестве. При проектировании МНТК заокеанский опыт был учтён. В итоге запроектировали даже больше туалетов, чем было необходимо. Впоследствии часть гигиенических комнат перепрофилировали для других целей.

- В организации медицинского процесса нет мелочей. В этой позиции со Святославом Николаевичем нельзя не согласиться.

- Гигиенические комнаты – это не мелочь для клиники! Это проявление уважения и к пациентам, и к сотрудникам. 

МНТК стал одной из первых организаций в Советском Союзе, где задумались о создании доступной среды для людей с инвалидностью. Например, двери с фотоэлементами, которые сами открываются, когда к ним приближается человек, очень удобны для незрячих и слабовидящих людей. Такие двери у нас были установлены!

- Владимир Николаевич, в нашей беседе неоднократно поднималась тема изобретательства. Наверное, быть изобретателем, рационализатором, первопроходцем – Ваше призвание! Ваша кандидатская диссертация тоже ведь содержит описание нового изобретения.

- Я никогда не был и не хотел быть учёным-теоретиком. Все мои исследования носили и носят практическую направленность, служат благу пациентов. Изобретательство – не самоцель, а один из способов лучше, эффективнее оперировать. При работе над диссертацией я изобрёл новую модель хрусталика, который препятствует вторичной катаракте.

- Каким образом?

- Этот хрусталик на задней поверхности имеет особое кольцо, препятствующее развитию вторичной катаракты. Вообще, диссертация была связана с большой экспериментальной работой. А экспериментальная работа, в свою очередь, создаёт благодатную почву для изобретательства.

Кстати, персональные компьютеры тогда ещё не получили широкого распространения. Во всяком случае, у меня такого компьютера не было. Поэтому писал диссертацию на печатной машинке, научился печатать вслепую. 

Но компьютерные технологии использовал. Работал на больших электронно-вычислительных машинах (ЭВМ), освоил основы программирования.

- В нашей беседе мы уделили много внимания Вашей профессиональной деятельности. Но в эти годы произошло событие, которое невозможно не упомянуть: день свадьбы.

- Мы с Марией Александровной поженились 1 февраля 1986 года. Свадьба прошла в московской гостинице «Интурист», в самом центре города, на улице Горького (Тверской). Конечно, этот день очень запомнился. Тамады (ведущего) у нас не было. Мы сами составляли программу, сами развлекали гостей. А в роли ди-джея выступил мой двоюродный брат из Краснодара Александр.

Ещё одна особенность нашей свадьбы: она была безалкогольной.

- Вероятно, это связано со спецификой того времени: ведь в стране как раз шла антиалкогольная компания.

- Нельзя сказать, что употребление алкогольных напитков было полностью запрещено, как это можно наблюдать в исламских странах, но оно не приветствовалось. Тем более, в публичном пространстве. А мой отец, профессор Н.Т.Трубилин, был публичным человеком, заместителем председателя Правительства России. Кстати, именно он возглавлял тогда Всероссийское общество борьбы за трезвость.

- Можно сказать, что у Вас не было выбора. Учитывая вышеизложенные обстоятельства, Ваша свадьба должна была быть безалкогольной!

- Мы от этого совсем не пострадали! Свадьба всем понравилась: и молодожёнам, и гостям. Было весело!

- Какие напитки заменяли алкоголь?

- Соки, морсы, молочные коктейли. Но самое главное – это не напитки, а хорошее настроение! Впрочем, полушутя-полусерьёзно друзья потом мне рассказывали, что наша свадьба, по их мнению, была не совсем безалкогольной… Некоторые гости после завершения официального торжества продолжили праздник в своих номерах.

- И в номера они с собой принесли что-то горячительное?

- Это было не запрещено! Могу сказать, что мы с Марией в этот день ничего не пили. И совершенно от этого не расстроились.

- Мы с Вами говорили о пяти годах Вашей жизни: с 1982 года по 1987 год. А как Вы тогда проводили свободное время? Куда ездили в отпуск?

- Отпуск я, в основном, проводил на Чёрном море, в Краснодарском крае, на базе отдыха «Криница» Кубанского сельскохозяйственного института, ректором которого был мой дядя.

В свободное время любил играть в большой теннис. В МНТК тогда как раз образовалась группа теннисистов. Летом играли на открытых кортах, зимой – на закрытых. Конечно, мы не только занимались спортом, но и общались. Спортсмены-любители сдружились, стали сплочённой командой. Арендовать корты для игр нам помогала клиника. Вообще, теннис сыграл важную роль в моей жизни.

- Владимир Николаевич, позвольте Вас сердечно поблагодарить за интересную беседу, насыщенную многочисленными фактами и житейскими историями! Думаю, этот разговор помог посетителям Сайта лучше Вас узнать. Вы – человек, устремлённый в будущее. Но, наверное, вспомнить события прошлого, вспомнить людей, которые были рядом на разных жизненных этапах, может быть приятно и радостно.

- Говоря об этом жизненном этапе, я не могу не испытывать чувство благодарности к своим Учителям, ко всем коллегам, которые помогали делать первые шаги в офтальмологии и в офтальмохирургии, в науке и лечебной практике.

Беседу вёл Илья Бруштейн


×

×

Написать руководству

Нажимая кнопку, я принимаю соглашение о конфиденциальности и соглашаюсь с обработкой персональных данных

Вверх